СЕРГЕЙ ВЯЗОВИЧ О СВОИХ МАШИНАХ И “ДАКАРЕ”

На прошлой неделе завершился «Дакар-2022». Четыре первых места занял российский «КАМАЗ-мастер». Белорусская команда, которая могла бы составить ему конкуренцию, к участию в соревнованиях допущена не была. О дисквалификации она узнала по пути в порт Марселя, куда доставляла технику для погрузки на паром. Поэтому следить за ходом самого престижного ралли-марафона нашим спортсменам пришлось из дома.

Как это повлияло на настроение в команде и есть ли способы обойти санкции, помешавшие попасть на соревнования? Всё это мы обсудили с Сергеем Вязовичем — руководителем «МАЗ-СПОРТавто». Но сперва узнали, на какой машине приезжает на работу двукратный призёр «Дакара» и есть ли на ней те самые министерские номера. 

«Хотел бы я увидеть свой Land Cruiser с министерскими номерами!» 


— Зимой я передвигаюсь на Peugeot 5008 2017 года — это машина родителей. Летом они ездят на ней на дачу, а вот в холодное время авто простаивает в гараже. Отец боится зимой за руль садиться: возраст всё-таки. Хотя он до сих пор работает — и это в 75 лет! В общем, есть возможность машину одолжить, чем я и пользуюсь.

— Автомобиль меня полностью устраивает. По сути, это компактный кроссовер. Довольно дешёвый: купил его до подорожания за $15 000. Машина простая и недорогая в обслуживании. Под капотом дизель объёмом 1,6 литра.

Почему 5008? До этого у нас был такой же автомобиль предыдущего поколения, поэтому есть с чем сравнивать. Задняя дверь стала длиннее: удобнее садиться в машину и выходить из неё. Появилось много систем безопасности. К тому же стоит автоматическая коробка передач. А на «механике» отцу в 75 лет было бы некомфортно по городу передвигаться. Хотя, по его словам, он бы до сих пор на своём ВАЗ-2106 ездил. Кстати, 12 лет эта машина у него в руках! Тем не менее переход с «Жигулей» на иномарку прошёл легко.

— А летом на чём ездите, если родители забирают авто для путешествий на дачу?

— В тёплый сезон я передвигаюсь на Nissan GT-R, но сейчас на нём жалко кататься: зима с дорожными реагентами машины не щадит. Недавно выставил автомобиль на продажу. Но если не уйдёт — весной объявление сниму и буду дальше ездить.

— В СМИ писали, что у вас Toyota Land Cruiser на министерских номерах и с тонировкой…

— Хотел бы я посмотреть на него хоть раз в жизни! Да, имелся у меня «Крузак» три года назад, но автомобиль давно продан. Номера были (и остались) обычными: просто красивое сочетание повторяющихся цифр.

— А почему продали LC200?

— Вообще, я фанат «Крузака». Проездил на нём несколько лет — тот ни разу не подвёл! Единственный недостаток — тормоза. Каждые 10 000 километров нужно менять тормозные диски, потому что они начинают бить. Кстати, меня недавно приглашали Land Cruiser 300 тестировать. Но сейчас цены на новые и бэушные автомобили так подскочили! Считаю, что машины подобных денег не стоят. Когда-то я покупал LC200 с пробегом за $30 000, а сейчас такого года он стоит под $80 000! Были бы у меня подобные суммы — лучше бы потратил по-другому. К тому же мне большой автомобиль сейчас не нужен: дети сами ходят в школу, я в основном передвигаюсь один

— Часто на машине путешествуете?

— Была бы здесь моя жена — поделилась бы своей болью! За 18 лет брака мы ездили отдыхать всего два раза. Впервые, когда только поженились, отправились в Крым на BMW 525 Е34. Это моё самое большое приключение на легковом автомобиле! От плохих дорог колодки ручника развалились, начали скрипеть. Мне пришлось снимать колесо, суппорт и тормозной диск, чтобы их удалить. Потом сливной шланг от расширительного бачка забился грязью, лопнул радиатор… Всю дорогу его подклеивал! Как вернулись в Минск — машину продал, перекрестился, и после этого BMW никогда не приобретал.

— Когда я общалась с вашим менеджером, она пошутила, мол, Сергей, наверное, никогда в метро и не ездил. В этом есть доля правды? Для вас личный транспорт — жизненная необходимость? 

— Последний раз в метро я спускался, когда был студентом училища. Его я, к слову, закончил в 1997-м. У меня всегда есть автомобиль, который можно перехватить: у жены, у друзей. Мой коллега Алексей Вишневский живёт рядом, поэтому подбрасывает до работы, если вдруг моя машина на ТО.

 — Автомобиль в моей жизни действительно занимает важное место. У меня трое детей, большая семья. Поэтому не представляю, как с ними передвигаться на метро или другом общественном транспорте.

— А какая машина у жены?

— У неё служебная Skoda Kodiaq.

— А свой первый автомобиль помните? 

— Конечно! Это же как первый секс — такое не забудешь. Белый ушастый «Запорожец» 1979 года — мой ровесник… Двигатель — 40 лошадиных сил, хотя обычно под капотом было 30. Я тогда ещё не получил водительские права. Поэтому в городе, естественно, не катался. Сразу бы бросилось в глаза, что подросток за рулём.

— Как деньги на него заработали в таком возрасте? 

— Я велосипедным спортом в юношестве занимался. Был в молодёжном составе белорусской сборной. После распада СССР выручал больше, чем мои мама и папа вместе. Но с «Запорожцем» распрощался, когда получил права. Начал ездить на машине отца — тех самых «Жигулях». Как он мне это позволил, не знаю! Для такого надо иметь хорошее самообладание, мне кажется. Именно поэтому недавно стал инициатором покупки автомобиля для родителей — отдал им долг. 

— Как ваша любовь к автомобильному спорту отразилась на ваших требованиях к личной машине?

— Предпочтения постоянно менялись. Раньше нравились спортивные, быстрые авто. Привлекали такие модели, как Mitsubishi Eclipse Turbo, Audi S4/S6/S8. Была у меня Lancia Delta HF Integrale Evo — единственная в Беларуси. Я на ней приезжал на соревнования к Шевченко и Овчинникову.

— Потом мои предпочтения перешли в более спокойное и практичное русло. Начали нравиться дизельные автомобили. Mercedes W124, например. Хотелось, чтобы машина представляла какой-нибудь солидный класс. Сейчас не испытываю тех чувств при покупке авто, которые, например, были, когда свой первый «Запорожец» брал. Действительно сильные эмоции я получаю лишь в автоспорте. Потому что там эксплуатирую машину так, как я хочу. 

— И всё же, какая она — машина мечты?

— Land Cruiser, который выпускался с 2015-го по 2020-й, или Mercedes E63 AMG.

— А машина, которую точно не купите?

— Range Rover. Почему? Не могу объяснить, но это факт!

— Кстати, на чём ездят ваши коллеги по команде?

— «Крузаков» ни у кого нет! В основном на Skoda, Renault, Mercedes-Benz А-класса, Audi A3…

— А как же Geely? Почему никто не поддерживает отечественный автопром?

— На МАЗе много служебных «Джили». Но я о них ничего не могу сказать: ни хорошего, ни плохого. Точно знаю: данный расход топлива (11 л на 100 км при объёме двигателя 1,8 л) меня точно не устраивает. К тому же есть стереотип, что это машина китайская. Не могу я пока свои убеждения в данном плане поменять.

 Нужно покупать автомобиль такой, чтобы его потом можно было легко продать. Для меня, например, смотреть объявления на автосайтах — большое пристрастие. Но открываю я исключительно Audi, BMW, Mercedes, Mitsubishi, Subaru. Geely — нет. Поэтому как я куплю то, чем сам не интересуюсь? 

«Нас пытаются приплести к какой-либо стороне»


— «Больше всего боюсь, что когда-нибудь „Дакар“ пройдёт без меня», — говорили вы в интервью в далёком 2016-м. Прямо сейчас (интервью проводилось 11 января. — Прим. ред.) соревнования в разгаре. И без вас. Есть ли ещё чувство несправедливости или уже перешагнули через это?

— Одно могу сказать точно: теперь я ничего не боюсь. Сейчас легче к этому отношусь. Тяжелее всего было за неделю до старта, когда ты понимаешь: соперники уже в пути. Открываешь Facebook — всё напоминает о «Дакаре». Но, наверное, мне не суждено было туда попасть: 23 декабря я получил положительный тест на COVID-19, а через пару дней команда должна была вылететь на соревнования. Хотя в ситуации есть и плюсы: я, например, впервые попал на день рождения сына. Представляете: ему 7 лет, а папа ни на одном из праздников не был! Кстати, у него день рождения в один день с Алешем Лопрайсом. Они друг друга поздравили.

Много людей нас сейчас поддерживает, но многие и хейтят! Произошло разделение общества на две части — это очень прискорбно. Но я не понимаю, почему нас пытаются приплести к какой-либо из сторон. Мы всегда были плотно связаны лишь с одной структурой — Минским автомобильным заводом! Я на предприятии с 2003 года. И мне не стыдно! Для нашей команды МАЗ — это как мама с папой. Чего вы от нас ждёте — что мы от родителей откажемся и оскорбим 15 000 человек, которые здесь работают?

Да, МАЗ попал под санкции. Но мы должны пройти это вместе, плечом к плечу. Мы однозначно на стороне Минского автомобильного завода. И будем делать всё, чтобы команда вернулась на состязания. Не в этом году — так в следующем.

— Я спортсмен, а не политический деятель. Поэтому хочу заниматься спортом и дальнейшей судьбой команды. Вы видите, что сейчас происходит: интриги нет, никто не может составить конкуренцию «КАМАЗу»! Я думаю, это должно стать важным аргументом в переговорах с организаторами и Европейским союзом. «Дакар» — соревнование людей и машин на трассе, а не за её пределами. 

— Кстати, вернули ли организаторы «Дакара» стартовый взнос? Речь ведь шла о сотнях тысяч евро…

— Не вернули. Пока диалог по этому поводу прекратили, так как организаторы были заняты подготовкой к соревнованиям и их проведением. Но я уверен: деньги отдадут. Потому что с юридической точки зрения никаких поводов для заморозки средств нет. Плательщиком выступала Белорусская автомобильная федерация.

— Один из вариантов обойти санкции — сделать «МАЗ-СПОРТавто» самостоятельной организацией, выйти из структуры завода. Это будет считаться «предательством мамы и папы»?

— Нет, конечно. Мы такой вариант рассматривали ещё до санкций. Но тогда возникает вопрос с финансированием команды. Наше законодательство не совсем приспособлено к тому, чтобы юридическое лицо могло получить безвозмездную спонсорскую помощь. И если мы станем отдельной структурой — с этим будут проблемы. Особенно с учётом того, что наш вид спорта не является олимпийским.

— Мы работники завода и зарплату получаем, как простые заводчане. Расходы, необходимые для выезда на гонки, ложатся на МАЗ и партнёров. С нашей стороны мы обеспечиваем рекламу автомобильному заводу. Хотя рынок сбыта для нашей продукции в Европе — самый маленький. Основные покупатели — это страны постсоветского пространства. Но к какому бы решению мы ни пришли, в любом случае продолжим выступать на технике МАЗа. 

— Какая сейчас обстановка в коллективе и-за отмены главной гонки?

— Продолжаем работать, дополнительный отпуск в связи с отменой «Дакара» для нас не появился. Настроение, конечно, чуть другое — и это по ребятам видно, они переживают. Но с нынешнего года меняется технический регламент «Дакара». Поэтому сейчас работаем над омологацией техники. Не прекращается и физическая подготовка спортсменов. 

— Какие гонки остались в календаре «МАЗ-СПОРТавто»?

— Конечно, «Дакар» — самая значимая. Однако для нас ничего не меняется на российских чемпионатах и «Шёлковом пути». Кроме того, нас ждут в апреле в Казахстане. И для СМИ эти состязания будут более привлекательными: ведь все хотят увидеть борьбу «МАЗа» и «КАМАЗа». Наш уровень не по зубам другим соперникам.

— Ведь что сейчас смотрят на «Дакаре» — кому из россиян разрешат выиграть! Это то же самое, как если бы Василевский и я соревновались на каких-нибудь республиканских гонках. Кто из нас стал бы победителем? Не знаю, бросали бы кости. 

— Вокруг российского «КАМАЗ-мастера» разгорелся скандал, якобы у них есть данные о всех спецучастках. Как вы к этому относитесь? Вообще, есть ли место инфосливам и мошенничеству на соревнованиях?

— Если бы они знали трек — они не блуждали бы, находясь на первой позиции. Для «КАМАЗа» сейчас гонка проходит очень легко. Все четыре экипажа стартуют в минуте друг от друга. И потом вы, зрители, целый день наблюдаете, как эти четыре точки по треку движутся вместе. А они не могут разъехаться — они равные по силам. Поэтому стартовка должна была быть как минимум трёхминутная. Тогда человек, начинающий через одного, догоняет и отыгрывает шесть минут.

— Ну и в чём тогда россиян сейчас обвиняют? В том, что пилоты, одинаково сильные, разыгрывают шахматную партию? Там даже аварии быть не может, потому что напряжения нет. Поэтому, повторюсь, для нашей команды интриги нет. Мы прекрасно понимаем, что происходит. Хотя был интересный момент: Дима Сотников стартовал через три минуты после Эдуарда Николаева, догнал и на три минуты уехал. Это выглядело уже как атака.

Единственное, что меня смущает, — применение новой тормозной системы «КАМАЗом». В правилах написано: всё, что не разрешено, запрещено. Эта тормозная система там есть? Нет? Значит — дисквалификация. Или выложите её в общий доступ, чтобы все команды могли её установить.

— В Сети мелькала информация, что якобы руководитель российской команды Владимир Чагин (победитель семи «Дакаров») запрещал экипажам помогать белорусам, попавшим в беду…

— Бывали разные случаи. Например, в 2018 году Антон Шибалов вытянул меня и мы не потеряли второе место. Но после этого Антону пришлось пропустить следующий «Дакар». Не знаю почему — так совпало.

Конфликтная ситуация с «КАМАЗом» у нас случилась на гонке в Туркменистане. В первый день чемпионата Мардеев просчитался с топливом, оно закончилось после финиша. И на лиазоне он опоздал на 18 минут. Ему должны были дать штраф на следующий день, но организаторы этого не сделали, на что мы обратили их внимание. В итоге те самые 18 штрафных минут прилетели «КАМАЗу» на последнем этапе, когда у них уже не было шансов отыграться, даже если бы они поменяли тактику. И всё выглядело так, будто мы подстроили эту несправедливую ситуацию. Тогда наши отношения стали напряжёнными. 

— После этого, в 2019 году, я перевернулся перед финишем, обгоняя Мардеева. Российский экипаж остановился и спросил, всё ли у нас в порядке, но ставить нас на колёса отказался. И после Туркменистана я на месте Мардеева, наверное, поступил бы точно так же. Поэтому есть разные гоночные ситуации, когда пилот или экипаж должен принять решение, основываясь на собственной интуиции. С человеческой точки зрения очень обидно, когда мимо тебя проезжают. Но и мы так делали. Потому что ошибка соперника — это твой шанс. 

«Зарплаты — как у работников завода»


— Вернёмся к команде. Сколько средств уходит на её содержание в год?

— $3 000 000. Опять же, это деньги не только МАЗа, но и спонсоров команды. Их рекламу вы видите на бортах наших автомобилей.

— А участие в гонке для белорусской команды сколько средств забирает?

— Если говорить о проживании и питании — то это командировочные, установленные Минфином. Такие же будут у любого работника завода. Фиксированной суммы, выделяемой на подготовку к «Дакару», нет. Каждый год она разная и зависит от того, что мы делаем с машиной.

— Чем вообще гоночный МАЗ отличается от серийного грузовика с конвейера? 

— Весь грузовик собран из серийных запчастей. Исключение — мотор (у МАЗа своих двигателей нет, используется Caterpillar) и амортизаторы Reiger. Остальное всё то же самое. Коробка передач — такая же, как у городских автобусов, например. Аналогичные мосты стоят в пожарных машинах полноприводных. Кабина полностью серийная, только внутри у неё каркас безопасности и нет обшивок.

— Сколько человек входит в состав «МАЗ-СПОРТавто»?

— Всего 29, из них 11 — это те, кто готов сесть в экипаж и поехать на соревнования.

 — Какие зарплаты у членов команды?

— Средние по заводу. 900—1 500 рублей.

— А призовые гонорары за гонки предусмотрены?

— Заводские команды не награждаются. Если мы занимаем места в первой десятке, то МАЗ выплачивает премии всей команде и подразделениям, причастным к подготовке к соревнованиям. Сумма зависит от престижности гонки, результата и так далее.

— Есть способ попасть в команду?

— У нас очень много открытых вакансий, как минимум четыре-пять: начиная от конструктора и заканчивая сварщиком. Приходите! У нас есть тестовые дни, когда другие члены команды — да даже эсэмэмщик — могут забраться в кабину грузовика и попробовать себя в роли члена экипажа. Многие после этого отказываются от желания стать пилотом или штурманом. Почему? Обратите внимание на лица тех, кто находится в кабине грузовика во время соревнований. Пилот — чаще всего адреналиновый наркоман, поэтому он кайфует. Штурман занят. А вот механик терпит и ждёт, когда этот ад закончится!

Только придя в команду, я тоже думал, что всё просто. Из-за этого нахватал травм, которые до сих пор меня беспокоят.

— Поэтому шанс попасть в команду «МАЗ-СПОРТавто» есть. Но для пилотов критерии особые. Сперва нужно проявить себя в одном из видов автомобильного спорта: картинге, ралли-кроссе, дрифте… Ведь просто куда-то доехать и иметь спортивное мышление — это две абсолютно разные вещи.

По материалам av.by